Портрет Давида Хараджаева от Аркадия Проценко

Вышла в свет еще одна книга из серии "Биографии знаменитых греков Украины". Сборник художественно-документальных очерков "Давид Хараджаев: благотворитель и общественный деятель" написан краеведом, почетным гражданином Мариуполя Аркадием Проценко.

Бесспорно, труд проделан огромный при подготовке материалов. Но интересно, что наши краеведы имеют одну слабость. Из благих намерений они зачастую рассказывают нам о своих героях, акцентируя внимание только на положительных чертах, слишком их идеализируют. Таким же образом они поступают и с отражением в своих трудах картин прошлого. К этому мы вернемся ниже.
А начнем с того, чем ценны художественно-публицистические очерки Аркадия Проценко. В первую очередь, книга иллюстрирована фотографиями из прошлого Мариуполя и самого героя. Думаю, многим будет интересно увидеть, как выглядела Базарная площадь в городе в 1910 году, каким был железнодорожный вокзал на фотографии 1916 года.

Фактический материал собран автором скрупулезно и систематизирован. Читая книгу, ловишь себя на мысли, что в некоторых местах она даже похожа на небольшой детектив-исследование. И ты с интересом ждешь, каким же образом автор нашел искомое. К примеру, в очерке "О чем рассказала старая фотография" идет речь о том, как мариупольчанка помогла определить на общей фотографии среди раненых и больных Красного Креста (1916 год) фамилию одного из участников Первой мировой войны.

Пожалуй, именно на этой главе и заострю внимание. В очерке рассказывается о созданном комитете Красного Креста, возглавленного Д.А. Хараджаевым. На собранные средства мариупольцев открыли лазарет "из двух просторных палат на десять коек каждая…" Рассказывают, что для осмотра помещения прибыл Д.А. Хараджаев. "Прямо-таки курорт", - заявил он. А далее Аркадий Проценко приводит цитату из письма медсестры лазарета: "К солдатам я привыкла, справляюсь с ними хорошо, наказывать не умею и пробирать не могу, но чувствую, что они меня уважают".

С одной стороны, Аркадий Проценко рассказывает: "Ужасы войны и ее трагические последствия повернули мариупольцев лицом к действительности". А с другой, он говорит о почти идеальном лазарете.

Но хотелось бы знать, лазарет на двадцать коек - это много или мало для раненых, попавших в Мариуполь? И хватало ли собранных пожертвований на закупку достаточного количества еды? Моей бабушке в эти же годы довелось работать в лазарете Красного Креста Санкт-Петербурга. Она рассказывала, что валилась с ног от усталости - столько было раненых. А иной раз по ночам плакала - никак не могла привыкнуть к душераздирающим стонам мужчин, не могла смириться с тем, что видела, как после ампутации конечностей остается только половина человека!

Были и другие подробности - бабка отбивалась от назойливых ухаживаний одного из выздоравливающих. Возможно, это можно прочитать и меж строк письма медсе-стры у Аркадия Проценко. Моя бабушка не очень хорошо поступила с раненным в руку горе-ухажером - сломала ему (случайно или почти случайно) вторую руку. Потом, правда, чувствуя свою вину, ухаживала за ним особенно тщательно!

Уверен, что разные детали сделали бы портреты наших известных земляков более жизненными. Да, размах благотворительности Хараджаева впечатляет: "Он передал 30 тысяч рублей, завещанных ему отцом, на строительство городской больницы. Более 30 лет был попечителем Мариупольской мужской гимназии - постоянно оказывал финансовую поддержку гимназии: на его средства содержались приготовительные классы гимназии; выделял финансовые средства для зарплаты служащим церкви при гимназии, учителям пения и танцев". Есть ли в Мариуполе сегодня благотворители, выделяющие такие средства из собственного кармана? Ответ очевиден.

Приведенная цитата характеризует деятельность героя, но не его самого. А вот находкой можно считать другие строки Аркадия Проценко о знаменитом земляке: "Просителям он любил делать внушение: "Передаю тебе эту сумму с тем, однако, чтобы употребить деньги со здравым смыслом". "Будьте благонадежны, - кланялся тот. - Чувствительно благодарю ваше высокоблагородие".

К сожалению, такие подробности очень тяжело найти через сто и более лет. А порой и невозможно. Но тем ценнее становится труд краеведа, докопавшегося до воспоминаний современников, неизвестных писем. Пусть они будут спорными, но это история или варианты истории. В любом случае художественно-документальные очерки Аркадия Проценко стоят того, чтобы их прочитать и попробовать спроецировать его образ Хараджаева на те факты, которые известны самому.