Почему офицеры милиции отказались от своих заявлений журналисту «ПР»?

Редакции "ПР" стало известно, что двое участковых инспекторов Орджоникидзевского райотдела милиции якобы пытались задержать подозреваемых в совершении преступления. По их словам, один из участковых во время этого задержания получил серьезную черепно-мозговую травму и был госпитализирован. А в отделе милиции, по словам инспекторов, руководство пытается квалифицировать произошедшее как бытовую травму.

Корреспондент "ПР" в минувший четверг побывал в горбольнице № 5, где состоялся разговор со всеми действующими лицами этой истории. Первым был пострадавший офицер.

Участковый инспектор К.Н. (инициалы офицера изменены) рассказал: "Утром того дня мы с напарником отправились на задержание подозреваемого в совершении преступления. Однако при задержании нам оказали сопротивление, и я получил тяжелую травму. Дальнейшее помню как в тумане, эпизодами. Так я оказался в этой палате нейрохирургического отделения горбольницы № 5.
Прошло десять дней, моя жена обратилась в райотдел милиции, чтобы узнать, какие решения там приняты. Ей ответили, что никаких указанных мною событий не было, а травму я получил дома. Прошло более 20 дней, результатов нет.

Только сегодня следователь прокуратуры взял у врачей историю болезни. Я все время чувствую явное нежелание моего руководства заниматься расследованием".

Лечащий врач, нейрохирург Андрей ГРАНТКОВСКИЙ, сообщил диагноз: "Офицер поступил к нам с черепно-мозговой травмой. Компьютерная томография показала перелом основания черепа, появление воздуха в головном мозге. Анализ спинномозговой жидкости показал наличие крови. Травму можно характеризовать как тяжелую. Сейчас состояние его удовлетворительное. Но он должен проходить амбулаторный курс лечения у невропатолога. Кроме того, у него был еще отек мозга".

Жена инспектора вспоминала все, вновь переживая случившееся, иногда ее голос дрожал от волнения: "Когда муж в тот день вернулся домой, вижу - снимает обувь, держась рукой за голову. Боже! Голова - в крови, футболка, брюки - в крови. Я знаю, что у сотрудников милиции опасная работа. Но когда родной человек окровавленным приходит домой... Страшно было, когда он меня слушал, а взгляд его был рассеян и вроде бы он где-то далеко. Мы вместе с его напарником отправились втроем в горбольницу № 1.

После перевязки врач Матюк выписал обезболивающее. Он сказал, что муж дома пусть полежит, а завтра приходит оформлять больничный. Томограмму мы сделали уже здесь, в горбольнице № 5. И спасибо нейрохирургу Андрею Грантковскому. Он сразу же положил мужа в отделение, назначил лечение.

В первый день сюда, в больницу, приехали непосредственный начальник мужа Владимир Шевченко и начальник райотдела милиции Юрий Горустович. Обещали помощь. А потом на двенадцать дней - затишье. Никто не приезжал из начальства, не звонил. Я пошла к Горустовичу. Он пообещал разобраться. А Владимир Шевченко сказал, что муж якобы сам упал, и еще есть сведения, что его побили за долги. Поэтому травма - бытовая.

6 июня я поехала на прием к начальнику Донецкого областного управления милиции генералу Михаилу Клюеву. Он при мне позвонил в Мариуполь, а мне сказал, чтобы я возвращалась, зашла в управление милиции нашего города к начальнику Евгению Коняшко. Меры будут приняты, помощь - оказана. И с делом разберутся. На самом деле на сегодня оказали помощь лишь на 400 гривен. И все. Правда, Юрий Горустович и заместитель начальника райотдела милиции Константин Трубицын, когда узнали от меня (а не от Шевченко) о состоянии здоровья мужа, стали звонить мне, помогали продуктами, медикаментами".

В отделение больницы исполняющий обязанности начальника отделения участковых инспекторов Орджоникидзевского районного отдела милиции Владимир Шевченко и заместитель начальника Орджоникидзевского районного отдела по персоналу Константин Трубицын приехали, чтобы ознакомиться с результатами томограммы, которая в минувший четверг проводилась повторно. За комментариями по поводу сказанного выше корреспондент "ПР" обратился к ним.

В.ШЕВЧЕНКО. "Сейчас проводится служебное расследование. Я не могу сказать, что тогда случилось, так как был на больничном".
К.ТРУБИЦЫН. "В первый день инспекторы не сообщили руководству о произошедшем. Я об этом на второй день узнал. Действия участковых были тактически неграмотными. 29 мая создана комиссия, проводится служебное расследование. Отделением уголовного розыска нашего района был сделан выезд на место, где все произошло, собраны следы крови. Материалы направлены в прокуратуру. Решается вопрос о возбуждении уголовного дела. Подозреваемые разыскиваются".

В.ШЕВЧЕНКО. "По первому диагнозу из горбольницы № 1 переломы у травмированного инспектора отсутствуют. Всего лишь была рана, на которую наложили швы. Если один врач ставит диагноз, а у второго врача другой диагноз, то необходимо заключение еще одного специалиста".

По словам Владимира Шевченко, в январе этого года показатели работы у К.Н. были низкими, в марте - нормальными, в мае - отличными. "Я люблю свою работу, - заметил, прощаясь с корреспондентом "ПР", К.Н. - Даже несмотря на то, что сейчас заплатил такую цену. И хочу вновь вернуться к службе".

В этот же день корреспонденту "ПР" удалось встретиться с напарником пострадавшего инспектора - офицером милиции Л.П. (инициалы офицера изменены), рассказавшим, что о случившемся он сразу же доложил и.о. зам.начальника участковых инспекторов Андрею Косенко, который пообещал разобраться. По его словам, на него руководством оказывалось давление, чтобы он изменил показания; грозили даже возбудить уголовное дело, а также - что на него постараются найти компромат...

Точки в этой истории еще не поставлены. Не найдены подозреваемые в преступлении, далеко не все ясно с обстоятельствами получения травмы офицером милиции, нет результатов служебной проверки, не сказала свое слово прокуратура.

P.S. Вчера в полдень, когда верстался этот номер "ПР", в редакцию приехали сам пострадавший офицер К.Н. и его жена. Они неожиданно решили отказаться от своих заявлений, высказанных накануне и записанных на диктофон журналиста "ПР". Более того, они подкрепили свое желание письменно и привезли такое же отказное письмо от напарника Л.П. Вот что написали К.Н. и его жена:

"По состоянию на 16.06.2006 г. сведения изменились, события, указанные 15.06.2006 г., также изменились. Информация не соответствует реальным обстоятельствам дела. К.Н. находился под действием мед.препаратов. Более того, разглашение полученной информации усложняет раскрытие преступления и задержание преступников, которые виновны в причинении травмы К.Н.
В связи с чем категорически возражаем против публикации указанной информации.

Заявление написано по собственной воле, без какого-либо давления".

А вот что в редакцию написал Л.П.:

"15.06.2006 г. корреспондентом "Приазовского рабочего" было получено интервью относительно гр. К.Н. и иных работников ОВД. По состоянию на 16.06.2006 г. сведения, данные ранее, утратили свою актуальность, не соответствуют реальным обстоятельствам дела. В связи с чем требую не публиковать полученную от меня информацию в СМИ. Заявление мною написано без какого-либо давления, по собственной инициативе".

От редакции. Так что же на самом деле произошло вчера, 16 июня? Какие "обстоятельства дела" изменились и заставили офицеров отказаться от своих заявлений? Может быть, травмированный офицер вспомнил, что травма была получена им при других обстоятельствах? Может быть, действительно, не было никакого задержания, а была обычная "бытовуха"?

Или, возможно, на собеседников нашего корреспондента все же надавило милицейское начальство? Или иные обстоятельства?

Ответить на все эти вопросы должна не редакция "ПР", а руководство милиции и прокуратуры Мариуполя. В любом случае ситуация неординарная. Поэтому мы и решили предать ее огласке. Все мы - равноправные налогоплательщики, на чьи деньги наша милиция содержится. И мы вправе знать, чем живет наша милиция, расчитывать на ее эффективную работу. Однако, как показывают описанные события, не все в порядке в милицейском хозяйстве Мариуполя.