Будучи там

  Being there, 1979

О фильме

Мистер Шанс Гарденер одет в добротный костюм, носит фетровый котелок и аккуратный зонтик: образчик строгого вкуса и живое свидетельство тому, что классические моды никогда не устаревают. Он невозмутим, наблюдателен и весьма немногословен; а когда все же — как правило, по настоянию собеседников — изрекает какую-нибудь сентенцию, на тех нападает оторопь: столь просты и банальны его слова. Лишь самые мудрые и проницательные понимают, что трюизмы мистера Шанса несут в себе глубочайший смысл, а за мнимой безыскусностью его образов скрывается недюжинный ум, привыкший мыслить ясно, точно, определенно и без оглядки на клише и авторитеты. Поэтому мистер Шанс, однажды утром ниоткуда, словно из воздуха возникающий на улицах Вашингтона, в одночасье делает головокружительную карьеру. Он становится правой рукой могущественного «серого кардинала» американской политики, его цитирует в своей программной речи президент , его наперебой приглашают в топовые ток-шоу, а к финалу мистера Шанса единогласно избирают главой мощной финансовой корпорации. «А откуда он вообще взялся?» — робко спрашивают друг друга члены совета директоров.

Ну, мы-то знаем, откуда он взялся. И знаем, почему никто так и не смог выяснить ни единого факта о его прошлом. Мистер Шанс Гарденер — это просто садовник по прозвищу Шанси, родившийся и всю жизнь проработавший в одном старом вашингтонском доме. У него нет никаких документов, он нигде не зарегистрирован и не отмечен, — ведь он ни разу, до самой смерти хозяина, не покидал пределов его дома. Целыми днями, многие годы и десятилетия подряд, он занимался садом, а в свободное время смотрел телевизор. Так что, кроме правил садоводства да смешных жестов, почерпнутых у персонажей телемыла, он знать не знает и ведать не ведает ничего и ни о чем. Чего уж тут — он попросту идиот. Буквально.

Он не притворяется и не скрытничает — на это у него попросту не хватило бы мозгов. Если его спрашивают про сад, он отвечает про сад. Если спрашивают про что-нибудь другое, он отвечает опять про сад — ведь он больше ничего не знает. В крайнем случае — вежливо улыбается (получается многозначительно, но это не его вина, это заслуга Питера Селлерса). Он вышколен и корректен, как и положено хорошему слуге, — но эта манера поведения производит фурор в высшем свете. «Он твердый орешек», — переговариваются послы и дипломаты, продюсеры и редакторы. А в том, что орешек непустой, сомнений ни у кого нет. Говорить в ответ на вопросы о национальной политике про сад — про естественную смену времен года, про уход за больными растениями, про утепление корней и унавоживание почвы, про выпалывание сорняков, наконец, — это, знаете ли, дорогого стоит. И ведь ни разу не ошибся. Слуги вообще не ошибаются — им не положено.

Мистер Шанс Гарденер ходит по сановному Вашингтону, как по своему… нет-нет, как по хозяйскому саду. Он здесь родился, он здесь работает. Честно, справно, без эмоций и рефлексий. Только слегка удивляется, когда в финале обнаруживает себя идущим по водам вашингтонского пруда. Зонтиком ткнул и промерил — вроде глубоко, а сам не тонет, странно. Ну да он не первый идиот, которому выпало быть Мессией.

Комментарии

Авторизуйтесь или зарегистрируйтесь, чтобы иметь возможность комментировать записи!